Коктейль для троих - Страница 98

«Итак,– мрачно думала она,– меня отправили в вынужденный отпуск. Меня публично назвали воровкой и мошенницей. Кроме того, я потеряла двух подруг, которыми дорожила больше всего на свете».

Боль, которую испытала Кэндис при воспоминании о Роксане и Мэгги, была такой острой, что она невольно зажмурилась. Давно ли они втроем сидели в «Манхэттене», беззаботно смеялись, заказывали коктейли и сплетничали? Казалось, это было только вчера – вчера и вечность назад. Тогда никто из них не мог знать, что светловолосая официантка в зеленом приталенном костюме вот-вот ворвется в их жизнь и все испортит, все переломает. «Ах, если бы можно было снова вернуться в прошлое и все исправить!» – с тоской подумала Кэндис. Ну почему, почему им так не повезло? Почему именно Хизер работала в тот день, когда состоялось очередное заседание их коктейль-клуба? Почему, наконец, они не пошли в какой-нибудь другой, более уютный и тихий бар? Почему они не…

Кэндис вдруг стало так больно, что она не выдержала и села. Тряхнув головой, чтобы разогнать мрачные мысли, она подумала об Эде. Интересно, куда это он отправился? Эд таинственно исчез сегодня утром, невнятно пробормотав что-то насчет «сюрприза», который он хотел ей устроить. Против сюрприза Кэндис не возражала. «Пусть только это будет не сидр местного производства»,– подумала она сейчас, машинально потирая виски. Впрочем, голова у нее почти не болела, поскольку яблочный сидр действовал главным образом на желудок. Зато пить его было очень приятно.

Вздохнув, Кэндис снова подставила лицо душистому, прохладному ветерку. Они с Эдом прожили в коттедже тетушки Джин уже четыре дня, но ей казалось – они провели здесь несколько недель, и были эти недели счастливыми и беззаботными. Оба почти ничего не делали – только спали, ели, занимались любовью или загорали на лужайке, подставляя бледные городские тела ласковому летнему солнцу. В ближайший поселок они выбрались только пару раз, чтобы купить продукты, мыло и зубные щетки. Ни ей, ни Эду не пришло в голову захватить с собой какую-либо одежду, кроме той, что была на них, но в шкафу в гостевой спальне нашлось с полдюжины ни разу не надеванных маек с рекламой какой-то художественной выставки на груди. Правда, ей эти майки были велики, а ему – малы, но они решили не обращать внимания на подобные мелочи. Кроме этого, для Кэндис нашлась старая соломенная шляпа с широкими полями, за ленту которой она заткнула букетик крупных садовых незабудок. Они ни с кем не виделись, ни с кем не разговаривали, даже не читали газет (впрочем, и взять их было неоткуда). Коттедж тетушки Джин, таким образом, стал для Кэндис чем-то вроде безопасного порта, где можно было укрыться в бурю, чтобы привести себя в порядок: подштопать паруса, проконопатить швы, наконец – просто отдохнуть.

Но отдыхало у Кэндис только тело. Мозг ее продолжал лихорадочно работать почти без перерывов, и хотя иногда ей все же удавалось отбросить тревожащие мысли, они неизменно возвращались, погружая Кэндис в пучину мрачной задумчивости. Чувства захлестывали ее, причиняя боль и порой вызывая слезы унижения и обиды.

Часто – пожалуй, даже слишком часто – она вспоминала Хизер. Хизер Трелони. Светлые волосы, чистые серые глаза, чуть вздернутый нос, невинное, почти кукольное личико, теплые мягкие руки, которые так часто прикасались к ней, гладили, дружески трепали по плечу… Вспоминая все это теперь, Кэндис испытывала почти физическую тошноту и отвращение. «Неужели,– с ужасом думала она,– вся их с Хизер дружба была сплошным притворством?» Она не могла, не хотела в это верить, но факты, безжалостные факты указывали именно на это…

– Кэндис!

Голос Эда отвлек ее от невеселых мыслей. Открыв глаза, Кэндис выбралась из гамака и потянулась. Странно, что она не слышала, как он подъехал.

Эд шел к ней от дома и улыбался, но лицо у него было каким-то странным.

– Кэндис,– повторил он,– не сердись, пожалуйста, но я кое-кого привез. Кого-то, кто очень хотел с тобой познакомиться.

– Что? Кого? Кто хочет со мной познакомиться?

Она заглянула за спину Эда, но там никого не было.

– Он в доме,– сказал Эд.– Идем.

– И кто же это? – спросила Кэндис сварливо.

Ей вовсе не хотелось ни с кем знакомиться. Эд обернулся:

– Я думаю, тебе необходимо поговорить с этим человеком.

– Да кто же это? – рассердилась Кэндис, невольно ускоряя шаг.– О господи, неужели… Я знаю, кто это! – заявила она, поднимаясь на крыльцо.– Джастин! Какого черта, Эд?

– Нет, это не Джастин,– сказал Эд, открывая дверь.

Тщетно пытаясь скрыть любопытство, Кэндис выглянула из-за его плеча и увидела в прихожей высокого молодого человека лет двадцати пяти, который болезненно морщился и потирал лоб – очевидно, он только что приложился о стропило.

– Я же тебя предупреждал: береги голову,– сказал ему Эд с легким укором.

Молодой человек повернулся к ним и смущенно провел рукой по длинным светлым волосам. Лицо его показалось Кэндис смутно знакомым, но вместе с тем она могла поклясться, что никогда с ним не встречалась.

– Познакомься, Кэндис,– сказал Эд.– Это Хемиш.

– Хемиш? – Кэндис наморщила лоб, припоминая.– Вы… О боже! – воскликнула она.– Вы – бывший приятель Хизер, правильно?

– Нет,– ответил Хемиш, глядя на Кэндис ясными серыми глазами.– Я – ее брат.

Роксана сидела в мягком кожаном кресле в одном из кабинетов юридической фирмы «Строссон и К°» и пила чай из чашки тончайшего костяного фарфора, стараясь не звенеть ею о блюдце. К сожалению, это ей плохо удавалось, так как руки у нее мелко, неостановимо дрожали. В комнате было очень тихо. Высокие дубовые шкафы вдоль стен и толстые афганские ковры на полу создавали атмосферу солидности, респектабельности, надежности. Оказавшись в этом кабинете, Роксана сразу поняла, что здесь не станут насмехаться над ней ни в лицо, ни за глаза. О таких солидных адвокатских конторах с безупречной репутацией она читала у Голсуорси. Впрочем, это не мешало ей чувствовать себя неуверенно. Непонятно почему, но Роксана ощущала себя здесь легкомысленной дешевкой, хотя на ней был один из самых строгих и дорогих ее костюмов.